Ощущение брошенности
Опубликовано author в Птн, 2010-09-03 13:53
Это только мне кажется, что стихотворения
Дмитрий Быков
Army of lovers
Юнцы храбрятся по кабакам, хотя их грызет тоска, Но все их крики «Я им задам!» — до первого марш-броска, До первого попадания снаряда в пехотный строй И дружного обладания убитою медсестрой. Юнцам не должно воевать и в армии служить. Солдат пристойней вербовать из тех, кто не хочет жить: Певцов или чиновников, бомжей или сторожей, — Из брошенных любовников и выгнанных мужей. Печорин чистит автомат, сжимая бледный рот. Онегин ловко берет снаряд и Пушкину подает, И Пушкин заряжает, и Лермонтов палит, И Бродский не возражает, хоть он и космополит. К соблазнам глух, под пыткой нем и очень часто пьян, Атос воюет лучше, чем Портос и Д'Артаньян. Еще не раз мы врага превысим щедротами жертв своих. Мы не зависим от пылких писем и сами не пишем их. Греми, барабан, труба, реви! Противник, будь готов — Идут штрафные роты любви, калеки ее фронтов, Любимцы рока — поскольку рок чутко хранит от бед Всех, кому он однажды смог переломить хребет. Пусть вражеских полковников трясет, когда орда Покинутых любовников вступает в города. Застывшие глаза их мертвее и слепей Видавших все мозаик из-под руин Помпеи. Они не грустят о женах, не рвутся в родной уют. Никто не спалит сожженных, и мертвых не перебьют. Нас победы не утоляют, после них мы еще лютей. Мы не верим в Родину и свободу. Мы не трогаем ваших женщин и не кормим ваших детей, Мы сквозь вас проходим, как нож сквозь воду. Так, горланя хриплые песни, мы идем по седой золе, По колосьям бывшего урожая, И воюем мы малой кровью и всегда на чужой земле, Потому что вся она нам чужая.
Сказка
В общем, представим домашнюю кошку, выгнанную на мороз. Кошка надеялась, что понарошку, но оказалось — всерьез. Повод неважен: растущие дети, увеличенье семьи… Знаешь, под каждою крышей на свете лишние кошки свои. Кошка изводится, не понимая, что за чужие места: Каждая третья соседка — хромая, некоторые — без хвоста… В этом она разберется позднее. Ну, а пока, в январе, В первый же день она станет грязнее всех, кто живет во дворе. Коль новичок не прошел испытанья — не отскребется потом, Коль не сумеет добыть пропитанья — станет бесплатным шутом, Коль не усвоил условные знаки — станет изгоем вдвойне, Так что, когда ее травят собаки, кошки на их стороне. В первый же день она скажет дворовым, вспрыгнув на мусорный бак, Заглушена гомерическим ревом местных котов и собак, Что, ожиданием долгим измаян — где она бродит? Пора!— К ночи за нею вернется хозяин и заберет со двора. Мы, мол, не ровня! За вами-то сроду вниз не сойдет человек! Вам-то помойную вашу свободу мыкать в парадной вовек! Вам-то навеки — полы, батареи, свалка, гараж, пустыри… Ты, что оставил меня! Поскорее снова меня забери! Вот, если вкратце, попытка ответа. Спросишь, платок теребя: «Как ты живешь без меня, вообще-то?» Так и живу без тебя — Кошкой, обученной новым порядкам в холоде всех пустырей, Битой, напуганной, в пыльном парадном жмущейся у батарей. Вечер. Детей выкликают на ужин матери наперебой. Видно, теперь я и Богу не нужен, если оставлен тобой, Так что, когда затихает окраина в смутном своем полусне, Сам не отвечу, какого хозяина жду, чтоб вернулся ко мне. Ты ль научил меня тьме бесполезных, редких и странных вещей, Бросив скитаться в провалах и безднах нынешней жизни моей? Здесь, где чужие привычки и правила, здесь, где чужая возня,— О, для чего ты оставил (оставила) в этом позоре меня?! Ночью все кошки особенно сиры. Выбиты все фонари. Он, что когда-то изгнал из квартиры праотцев на пустыри, Где искривились печалью земною наши иссохшие рты, Все же скорее вернется за мною, нежели, милая, ты.
Михаил Лермонтов
Нищий
У врат обители святой Стоял просящий подаянья Бедняк иссохший, чуть живой От глада, жажды и страданья. Куска лишь хлеба он просил, И взор являл живую муку, И кто-то камень положил В его протянутую руку. Так я молил твоей любви С слезами горькими, с тоскою; Так чувства лучшие мои Обмануты навек тобою!
Насколько помню, ощущение брошенности всегда было одним из фоновых мотивов моего самоощущения. С раннего детства, независимо от канвы событий.
Предполагаю, что кроме прочих причин, мое стремление путешествовать объясняется и этим:
- когда путешествуешь, тебя неоткуда выгнать;
- к тому же, проходя по труднодоступным местам, лишний раз доказываешь себе, что выживешь один, если тебя ото всюду прогонят.